скачено с сайта "Блики Тишины" - http://bliki.narod.ru по всем вопросам обращаться: bliki@bk.ru при использовании стихов: Авторство оставлять - обязательно e-mail Автора при наличии - указывать обязательно ссылка на сайт - желательна. ============== Анатолий Гринвальд agrinvald@mail.ru http://www.stihi.ru/author.html?grin Шапито 1 Как твоё имя, клоун? В афише оно не стояло... тем не менее браво... Тебе не наскучило делать наклоны Направо-налево... налево-направо? Ты действительно весёлый человек, не притворяешься? И тебе никогда не бывает грустно? отвечай, только честно... А зачем у тебя на шнурочках варежки? Чтобы не потерялись от резких жестов? У тебя есть любимая, клоун? Наверное, да... и она, непременно, - уборщица... Вы с нею целуетесь тайком за колонной Во время антракта... тебе не хотелось ни разу броситься Со своим деревянным мечом на тигра? - Они у вас здесь слишком уж наглые... Скорей всего нет, не для тебя все эти интриги... Когда ты смываешь грим, мы выглядим одинаково... 2 Нет у меня имени... оно потерялось в дороге из Престона в Челси... Может его нашёл кто-то чужой и теперь носит... С тех пор и варежки на шнурочках... что б так же вдруг не исчезли. - Когда я без варежек, везде наступает осень, Где бы я ни был... Давай не будем про грустно... Но, конечно, бывает... и тогда высший сорт репризы... Публика стонет... а я кусаю язык до хруста... И, улыбаясь, слезами в партер брызгаю... Да, я ходил с деревянным мечом на тигра... Это было смешно... Видишь шрамы? Но ты прав, - не для меня эти игры... Пусть живут... согласись, - в них присутствует некий шарм... А любимая моя - эквилибристка... идёт сейчас по трапеции... Я за неё боюсь... она без страховки выполняет смертельный номер... Слышешь как стало тихо? Ей не на что там опереться... ...Говорят, у неё от притяжения земного абсолютная автономия... И если упадёт, то не вниз полетит, а вверх... (словно кто-то дёрнул верёвочку)... Но, и падая вверх, можно разбиться... о звёзды... Она влюблена не в меня... в отважного дрессировщика... Когда она выполняет свой номер, мне не хватает воздуха... ...Посмотрю в зеркало, вижу - пряди под разноцветною кепкою поседели... Над огромною бабочкой нечёткий овал лица... Знаешь, стал забывать, как я выгляжу на самом деле... Когда я смываю грим, он не смывается... Я нарисован... Я нарисован, как и все другие, не очень чётко... Художник, видно, был нетерпелив и торопился... Быть может, и лицо нарисовал он не моё, а чьё-то... Ведь он художник с правом сочинять - не летописец... Я нарисован, как и все другие, немного нервно... Какие-то углы (колени, локти, скулы)... Художник, видно, был не очень-то уверен В себе... да и во мне... смешная вышла кукла... Художник, видно, был маленечко нетрезвым... Он спать хотел уже, и получилось криво... Нарушены пропорции всех линий и отрезков... Я нарисован больно... как многие другие. - Видать, художник был влюблённым безответно, Когда он рисовал... сплошное невезенье... Ещё, признаюсь я, - он был к тому же беден, Как многие художники вселенной. Инструкция по сотворению новой галактики Тело - отличный инструмент для написанья стишков... Ещё с помощью тела можно заниматься любовью... Нас с тобой пригоняют друг к другу посредством стежков... Слишком мелких... оторвись, попробуй... Ничего не выйдет... только с кровью и сразу умрёшь... Истечёшь рекой... превратишься в тающего снеговика на карнизе... В газетах напишут: она теперь собирает рожь В одной из республик, - где-то поближе к южным границам... Но там скучно... из развлечений вечером - гоп - Стоп на единственной улице... типично прифронтовые селения... А я бы любил тебя... смотрел бы на тебя в телескоп Пока ты не кончишь, не взорвёшься новой вселенной... Но я догадываюсь, что у нас с тобой несколько разные амбиции... У тебя лицо стильное... губы только для произношения официальных спичей... Я, знаешь, далёк... хочу просто в дожди напиться... Поставить Pink Floyd и сжечь под него последние в доме спички... Так и представь себе - сидит на берегу реки мальчик, что-то из пластелина лепит... Вот приделал к рукам фигурки кусочек простыни - белое знамя... Над головой у него - не понять - то ли ангельский, то ли птичий лепет... Возможно, он мастерит нового бога... но бог об этом пока не знает... Герой нашего времени Он по-прежнему живёт в городе, откуда ты сбежал... Пьёт китайскую водку на голодный желудок, а утром Тушит кефиром в прохудившемся теле пожар... Пытается расчесаться... на расчёске остаются клочьями кудри. Его муза в третий раз вышла замуж и опять за кого-то чужого, Мать ушла в монастырь, брат - в тюрьму, друг уехал в Одессу. От китайской цвет его кожи становится жёлтым... Ему тесно в этой рубахе... в квартире... и в городе тесно. Он пишет стихи, я читал, иногда у него выходит неплохо... Очень технично, смесь Маяковского с Бродским... Я понял по текстам - ему тесно и в этой эпохе, Он из героев, - ему нужно во имя чего-то бороться. Работает в школе, преподаёт русский язык и литературу. Странно, но ученицы в него влюблены... пока он вроде бы держится... Умереть девственником - написано на ладони... на роду ли... Старшеклассники били его в туалете... детский сад. Он заходит в начале года в свой класс, с похмелья изжога, Смотрит поверх голов, потом сквозь потолок, куда-то наверх... И говорит голосом треснувшим, приглушённым: "Мы начинаем сегодня новую тему - серебряный век". Воскресение Медленный, бархатный огонь шепчет в венах, наполняет мускулы... О, да... пиво в этом баре, действительно, прелесть... Музыканты пьяны всё время - это раскрепощает музыку... Певица смотрит в глаза... поёт о любви... ей ещё никогда так не пелось... Мои пальцы стучат по стойке в ритм с барабанами... Мои пальцы хотят тебя трогать, мои пальцы от никотина желты... Мои пальцы иногда нервно сжимают в кармане браунинг... Я приведу тебя сюда, как только встречу и узнаю, что ты - это ты... А здесь бывает опасно ближе к полночи... турки и негры Не поделив местных гретхен, режут друг друга... полиция не вмешивается... Меня обычно не режут... с игрушкой в кармане я вне игры... Плюс немного суровый после спиртного вид внешний... Здесь можно курить гашиш прямо за столиком... Здесь можно на верхних комнатах слушать сказки девушки из карибики... Здесь можно, достав блокнот, открывать законы риторики, И перепутать партию в ля мажор с обыкновенным хрипом... Я не хочу есть... я не хочу спать... я не хочу ничего хотеть... Я даже тебя не хочу... я не знаю кто ты... я боюсь... Напиши мне в письме про Теофиля Готье... Я тебе напишу, как играют здесь Сент Луиз Блюз... Статуэтки богов африканского континента, бармен с зубами белыми... Я выхожу, мне не хватает воздуха, мне не хватает координации... Всплывает из памяти давно забытое, отболелое, Вперемежку с рекламой пива Radeberger - гордостью нации... Утро начинается с головной боли, попытки открыть глаза... Невыключенный накануне телевизор сорвал голос... чёрный квадрат... шипенье... Придаю вертикальное положение телу... что и требовалось доказать... За стеною соседка, ученица десятого класса, играет Шопена... 2 декабря Начинается месяц декабрь... в ближайшие числа Планету ожидает нашествие санта клаусов... Третьей войны, по видимому, не случится... Я внутренне был готов... пессимист... каюсь... Всё будет по прежнему... разве что станет холодно... И всё та же девочка будет дразнить меня, язычок показывать В своём окне, за тысячи километров от моего города... Проказница... Ещё увеличится количество аварий, так как дороги обледенелые... И сами водители чаще в декабрь садятся за руль нетрезвыми... Планирую свой бюджет, вспоминаю законы деления... Не сведя минус с плюсом, отказываюсь от рейса В страну, где в окне златокудрая девочка за окнами загрустила... Я хотел бы её обнять, прикоснуться губами к ресницам, утешить... Виноват... заработаешь немного, как дизайнер по стилю Печатной продукции... выгодней моделировать одежду... Начинается месяц декабрь... на центральной площади - ёлка... В любимом кафе гитарист из испании... соло... Сижу, заказав одну чашку кофе... раз сижу... два... вот уже долго Сижу... улыбаюсь напротив... направо... налево... притворяюсь весёлым... Достаю записную книжку... карандаш... плохо наточен... И решаюсь только одно на листке накарябать... То одно, что известно на сегодня относительно точно: Начинается месяц декабрь... начинается месяц декабрь... К вопросу о реинкарнациях - 2 Слишком много видал на своём коротком веку пейзажей, В которых тебя не сыскать... разуверился... Не научишь согреться от запястий твоих... не подскажешь Почему в этой стране, что ни ветер - так непременно с севера... Лёгкость бытия по прежнему невыносима... И ты впадаешь в истерику по самому незначительному поводу... Бьёшь хрусталь и танцуешь на нём ногами босыми... Я запираюсь в ванной и примеряюсь повешаться на телефонном проводе... Твой автоответчик знает несколько слов улыбчивым голосом... Он говорит - говорите после сигнала, а я забываю, как говорить вообще... Напиваюсь с твоей фотографией... хочу целовать глаза, но ресницы колятся... Просыпаюсь... курю... умываюсь... делаю много ненужных вещей... Так проходит январь (забываю купить зимнюю обувь)... болею гриппом... Не торопясь так болею... на ночь читаю Берроуза (немножечко страшно)... А днём в детской книжке раскрашиваю фломастерами бабочек и колибри... Становлюсь старше ещё на одну любовь или жизнь... становлюсь старше... К вопросу о реинкарнациях - 3 Опять я умер... я всегда умираю тебя не встретив... Даже не знаю ни цвета глаз, ни любимые позы... Ничего не знаю... и не скажу - забываю слова все эти... И другие... они сами хотят в горизонтальные полосы... Видишь как смешно получается, что не получается... Я так и думал, что эта вселенная в нас не вместится... Ничего страшного... я умираю довольно часто... По четвергам каждого нечётного месяца... Это одна из вариаций сказки про веретено: Девочка трогала небритость мою... уколола пальчик... С тех пор в её королевстве пасмурно, сыро и ветренно... Не срослось... не выросло... твоя фотография плачет... Виртуальная боль... слава тебе, виртуальная боль! Новый день на дескопе планетку вертит... С каждой смертью своей я ближе к тебе на пол Половины шага... всего лишь на четверть... Хрусталь и август И искать в этих строчках то, что было тобою... То, что было тобой... все бутылки под утро пустые... И всё ныло на уровне памяти болью тупою... А потом отпустило... А потом отпустило и соседка по даче открыла зелёные ставни... И одёрнула шторы, и ходила внутри своих комнат почти неодетой... Я за солью зашёл и боялся, что, может, не встанет... Но соседка была хороша и знала, что надо ей делать... Я лежал и смотрел на неё, становился цветком... её пальцы, Её губы, ресницы, порхали, как бабочки утром над клумбой... И я вспомнил тебя... и руками за простынь цеплялся... И цветок мой заплакал... на глаза... на ресницы... на губы... Зимнее солнцестояние Пауза в отношениях человечества и всевышнего Затянулась, как-то обходятся друг без друга. Святая земля не родит, то ли солнцем, то ли войною выжжена. Чаще в других регионах появляются мессии, их определяют в дурки. Это в худшем случае, в лучшем - не обращают внимания. А они обижаются, что не ведут на распятье. Срываются... напиваются каждый день до невменяемого... Их магдалины не знают, куда спиртное и деньги прятать. Я лично знал двух иисусов и одну божью матерь. Мы вместе курили гашиш и тусовались в подъездах. Один иисус стал буддистом, другого убили в марте... А дева мария ушла в поэтессы. Её то мне больше всего не хватает ночами. Она вышла замуж, уехала и я потерял её в этом мире. Я вспоминаю, как соприкасались ресницами и подолгу молчали... И пишу ей письма, на конверте ставлю - деве Марии. ================ Из старых штанов ================ С утра болела память о тебе С утра болела память о тебе Я выпил водки, закусил лимоном, И слушал как играет на трубе Луи... но, к сожаленью, запись - моно. Затем был день, но я не верил в день, Я верил в боль, она ко мне вернулась... Болело слишком сильно и везде, И я позвал соседку, тётю Нюру. Мы выпили ещё, она цвела Красой сорокалетней. Тонкость шеи. Я захотел её поцеловать. Она дала. Почти без возражений. Потом был дождь, намок любимый клён Во дворике. Дождь. Разность интонаций. И мне казалось: всё ещё могло Твоё "прости" несказанным остаться. Весеннее Зима кончается, Теряет власть. И всё качается. Играет вальс. Здесь - лужа звёздная! Я в ней стою! И пахнет в воздухе Надеждою. Сплошные праздники, Алейх Шалом! Однообразие Зимы прошло. Витает в воздухе Мой перегар. О, лужа звёздная! Аллах Акбар! Стучится кровушка В моём виске. Держись, головушка, Христос воскрес! С цепи сорвавшийся, Ликует ум. О, губы влажные! Рахат - лукум. 2001 Сыграйте, Бах, мне что-нибудь из Бога Сыграйте, Бах, мне что-нибудь из Бога, Хотя мой слух для этого убог, Я постараюсь слышать ваши пальцы И то, как кровь в них шевелится пульсом, Готовая прорваться вдруг наружу... Сыграйте, Бах, мне очень это нужно. А вы, Дали, мне нарисуйте небо, И что б оно сужалось в чьё-то нёбо, Что б звёзды загоралися вдали... Да, нарисуйте небо мне, Дали. Вы, Бродский, расскажите ваши песни, Поправив старомодное пенсне, О том, как жили вы все эти годы Так одиноко, далеко от города С названием красивым - Петербург. И подскажите, как расставить буквы, В каком арифметическом порядке, Что б во Вселенной было всё в порядке. Вы пойте громче, милый Паваротти, В Ла Скала и в московских подворотнях, В подземных переходах, кабаках, Под музыку, что мне играет Бах. Целовал письмо твоё Целовал письмо твоё Долго. А в зрачке моём пасмурно: Столько Накопилось в нём дождя - Ноев Потоп впору людям ждать Новый. Целовал письмо твоё Долго - Мы и не были с тобой Столько. У меня сейчас лежит Только На ладони от тебя Долька. Я и сам случайно стал Строчкой. Подбери меня с листа... Точка. 1998 Нежное Забываю имя твоё, - вычёркиваю его из записных книжек... Но память - она затягивает всё глубже, хуже болота... А птицы летают осенью медленней, ниже... И я имею возможность рисовать их во время полёта. Никто не разберёт, где начинается осень, - Строго по календарю, или с первых дождливых дней... Первыми во время заморозков умирают осы, - Ты сказала бы, что никто не умрёт... наверно... тебе видней... А ещё ты сказала бы, что тебе приснились олени И они объяснили тебе что-то о чём-то важном... Но ты не знаешь олений язык, к сожаленью... А если и знаешь, - то и пары слов на нём не свяжешь... Когда ты ушла, я прыгал с высотных зданий, Но всегда находился кто-то, кто ставил внизу стог сена... Лечил меня логикой, напоследок шептал назидания... Я и мыслю сейчас без экспрессии... по-осеннему... Говорят - эта осень, быть может, последняя осень в истории... Дальше начнутся войны, локальные апокалипсисы... Плевать я хотел... у меня от любви третий год ладони истёртые... Посмотри, как из черного космоса на твоё имя капаю. Сказать сильно - этому учили в школьных уборных... Потом читал библию, (дружил с монахом расстригой)... Не помогло... ты влетела, как пуля в аорту... как боинг В офис Манхэтенна... потом стало тихо. Это апрель, говорят Это апрель, говорят, Словно военнопленных, Выстроил девочек в ряд На привокзальной панели. Спят на скамейках рабы... А по путям параллельным В город приходят гробы С южного направления. Так получилось само Иль обстоятельств стеченье?- Поцеловала твой мозг В высокогорном ущелье Пуля. Ну, здравствуй, солдат. Что ж не писал, мой хороший? Не было, видно, листа... Лоб в половину твой скошен. Это апрель, говорят... Уничтожая свой литр, Я прошепчу вариант Заупокойной молитвы. Спи, мой родной, глубоко... Спи, и не думай о мести... В небе, лишённом богов, В серп превращается месяц. 2001 =============== Времена года =============== Май. Импровизации ------------------- Провинциальное В моём маленьком городе всё по прежнему. Секс тоже традиционен, даже с гетерой, К ней здесь относятся очень бережно,- Единственный, ощутимый рукою, критерий Цивилизации. Здесь даже в праздники тихо, Бандиты стреляют друг в друга редко, И слышно как часики тикают У бабушек в домиках. Еда - квас да редька. Частный сектор, из небоскрёбов - пятиэтажки, За ними сразу начинается небо, в нём - птицы Летают, как будто бы им не страшно Упасть на асфальт и до крови разбиться. Три школы. В них постигают дети Первые уроки жестокости и равнодушия. Старшеклассники на переменах дерутся кастетами За девочку (имя),- стоит в стороне, густо надушена. Вечереет. Мимо окон всё чаще проходят пьяные, Как-то кругами, но всё же передвигаются, В таком состоянии любая поляна Становится домом. Во мне - чувство зависти. День прошёл, размышляю - не пора ли Отгородиться от улицы ставнями. Памятник Ленину ночью убрали, Статую свободы пока не поставили. Идиллия Море - оно навсегда, если раз его видел. Почему-то вспоминаются пасмурные дни, Дождливые; и твой заштопанный свитер На всём побережье от Сочи до Гагр - один. Все нормальные люди сидят в кафе в это время, Пьют <Анапу>, кто побогаче - <Клико>, Официанты порхают с честными лицами <верь мне>, Я им верю, несложно,- они от меня далеко. Море волнуется, видно на то есть причины - Падение курса рубля или же просто ветер, Мачту сломавший у аргонавтов... Мачту починят, Но не теперь, а потом. Ближе к рассвету. Воздух, немного влажен, но высшего сорта, Дышу учащенно, чтобы после надольше хватило. Дождь перспективу штрихует. Отсутствие горизонта,- Некуда плыть аргонавтам. Приплыли... Идиллия. Советы начинающим Скажу тебе так, словно всё знаю на этом свете: Никогда не беги за трамваем, придёт другой обязательно. За этим все равно не успеешь; я лично не успевал, но и не сетовал, - Как никак, а считал себя за - теперь честно - писателя. Ещё совет: не употребляй без нужды наркотики, Я как-то употребил, теперь мой родной психиатр Боится меня иногда, хотя между нами так коротко, Что подозреваю - он болен сам, тот ещё кадр. Избегай молоденьких девочек - быстро влюбляются, Сторонись дам поопытней - не заметишь, как женишься. При шинковке лука опасайся за пальцы, И раз в месяц, как минимум, дезинфицируй водкой кишечник, Но не пей из горла, да ещё без закуски в подъезде- Эти случаи мне известны и пахнут скверно, Но не стыдно - случалось в далёком детстве... Лучше пить, если негде, в каком-нибудь сквере, Заедать же снежком или раечкой... В общем, Выжить можно... Из истин сквозь сито: Умереть всегда легче. Жить сложнее. Бог в помощь, Если он ещё сам не закончил свой век суицидом. Без названия Последние звёзды стираются с неба. Постепенно Их замещает одна, большая. Выходишь из дома, считая ступени,- Синдром невралгии, пожалуй. На улице встретишь нищего, как дела, спросишь, Скорей ничего не ответит, Как будто не слышал вопроса, Как будто унёс его ветер. Незнакомка тоже торопится, К Блоку на свиданье, наверное, Лицо - византийская роспись... Красивая, но неверная. Бездомный пёс, пытаясь найти хозяина, Увязывается за каждым встречным, Но встречным самим нечего есть - наказание За доверчивость к предвыборной речи Нынешнего президента. Одно радует - Наши танки сильнее этих гор. Погибшим - правительственные награды, Почётный эскорт До кладбища - оно молодеет. Сторож покажет последний завоз, Павших за чью-то идею. Мальчики. На погонах, как правило, нет звёзд. Где-то живёт ваше милое прошлое, В памяти сверстников бродит брагою. Спите ребята, вы славно пожили. Ах, как девочки ваши плакали. Просто день Просто день, как тысячи других, Начинается с дыма сигареты. Дым Оседает в желудке. Под глазами - круги. Умереть легче всего молодым, Когда немногое связывает с миром, К примеру: теннисная ракетка, Шёпот русской девушки - <милый, Ты мне даришь цветы так редко>... Ещё? Скажу из первого, память не напрягая: Дождь. Море. Некоторые из людей. Голуби, спешащие по краю Проезжей части - им бы взлететь... Но погода нелётная. Больше ничего, на данный момент, не держит. Вливаешь бутылку в аорту. Земля, срывая резьбу со стержня, Падает.................................................. Успеваешь заметить угловым зрением Снятое русской девушкой платье С цветами сирени. Почти безвозмездно Р.Ф. Я для тебя буду просто жить, Как умею. Буду, возможно, делать ошибки, Прости заранее. Растяжимое Утро. <Грюндик> сломался. Купил <Тошибу>. Не могу разобраться с инструкцией - Всё на английском. Ловит Америку только и Турцию. Стою на карнизе. Так больше воздуха. Клюёт орёл печень. А я тебя вижу. Молодой, красивой, неизнасилованной. Безупречной. Мой груз на плечи взвалившей. И последнее Вот и май прошёл, полдня от него осталось, Дальше - июнь - короткие ночи, длинные письма Из настоящего в будущее, вечерами - усталость Солнца, зависшего в размышлении над пирсом - Нырнуть сейчас или на три секунды попозже... Поезд <Батуми - Москва> на станции, но уехать - нет денег, Да и не тянет, коль откровенно, ну на кого бросишь Эти вторники, среды, субботы и понедельники, - Они к тебе так привыкли, что без тебя нет смысла Им начинаться. Да и вообще, ведут к себе все дороги. Крики чаек в окошко врываются с мыса,- Там, влюблённый в полёт, Джонатан Ливингстон продолжает давать уроки. ------------------ Июнь. За солнце. ------------------ Июнь. Первые числа Июнь. Такие длинные дни, что каждый час забываешь: Начался завтрашний, иль продолжается день вчерашний. Не потому, что голоден, скорее ради забавы ешь С ветки на даче черешню. Во время грозы страшно За деревья - вдруг их кости сломает ветер, И ничем уже не поможешь ни ты, ни хирург знакомый. Небо в трещинах - молнии, хочется верить, Что мама была права - не стоит бояться грома; Да и ты незаметен для Зевса, грехи твои - мелки, Интересуют его едва ли, а может, е-три ли, Е-четыре, в конце концов. Жить лучше всего в Америке, Но не в этой, а в той, которую ещё не открыли: Ацтеки ценили поэтов. Потом появился Колумб, Поэты с тех пор живут в резервациях. Гроза на даче прошла. Сосед поправляет клумбы. Солнце смотрит в упор. Хочет взорваться. Гиперсексуальное Я вырасту и из этой рубахи, когда научусь не сутулиться, Держать голову прямо, не отводить взгляда от солнца. Пройду, не боясь драчунов по самой опасной улице, Где проживаешь ты, смогу до кнопки звонка дотронуться Не задрожавшими на этот раз пальцами. Ты выйдешь, В платье от Славы, скажешь губами июньскими, сочными <Ты вырос из старой рубахи, стал на голову выше... Читала твои стихи...> Потом мы уедем в Сочи. Я буду любить тебя в море, на пляже, и в горных реках, Ещё в электричке на Гагры, затем в этих Гаграх, В горах, естественно, - так, как любили греки Гречанок своих, до и после паденья Икара. Я залюблю тебя до смерти, до появления В движеньях твоих отрешённости от притяжения Земного. Не сможешь читать ни Камю, ни Пелевина, Только меня, по существу - своё отражение Но в мире макулатуры, не опасаясь в него засмотреться До состоянья нирваны, отсутствия опыта, боли, Вредных привычек, желаний... В общем, до смерти Как до одной из немногих возможности встречи с собою. Провинциальное -2 Люди на вокзалах нервничают, ожидая поезда, Словно им есть куда-то ещё торопиться... Часы на руках сверяют с вокзальными, им боязно Туда, где никто не ждёт, опоздать. Они не похожи на птиц. Я прихожу сюда с блокнотом, рисую их спины, От напряжения потные лица, загорелые руки. Всем наплевать на меня. Мне на всех. В воздухе пыльно. Голос за кадром: <На пятый пришёл Самара - Калуга>. Девушка в платье зелёном встречает солдата, Он очень голоден, кажется - здесь и случится, То, что должно быть при встрече... Красная дата... Запомнит надолго защитник отчизны. Мальчики бритые ищут лохов на перроне, Пугают словами, делая ударенья На паузах... бесстрашнее, чем аль Капоне, И много злее. Лохи отдают им деньги. Бабульки торгуют хлебом, девочки - телом. Менты собирают дань, с грешниц - натурой Берут иногда; насытив своё хотело, Подозревают, что в чём-то их крупно надули... <Лучше бы взял деньгами> - бормочет сержантик. - Прав, ведь какой - никакой, но стабильный источник дохода. Солнце в зените - ему самому, наверное, жарко. Вздохнув тяжело напоследок, поезд уходит. Ага Отбрасывая в стороны (цвет выпал, он не важен) прядь, Как танцевала ты под прошлогодние хиты... Я потерялся... где музыка, где ты, не разобрать... С ума сойти... но было бы с чего сходить... А нам то что? Оно достанет и поверишь Во всё буквально, и в бессмертие, и в бога... Но пить не бросишь, боюсь наоборот, что больше, но пореже Чем прежде, да и то неплохо... Скажи, с какого бока Мне отсекать у мрамора куски, чтоб воссоздать тебя... я обречён тобой На этот глюк... не больно, но срывается резьба С болтов державших крепко... и пережив запой Надеюсь пережить теперь себя. Автобиографическое Хочу написать тебя в рембрантовском стиле, А лучше, в стиле да Винчи, идущей по небу... С одной только целью - чтоб отпустило... И вовсе забылось... как-будто и не было. Приходи, когда дежурный врач спит с медсестрою, Я открою окно, сквозь него проберёшься В мою палату, а может в историю... Я здесь в будущем... а всё настоящее - в прошлом. Не пугайся соседа справа, он только косит Под придурка, отмазывается от армии, но переигрывает... Его выпустят скоро,- останусь один, наверное, к осени... Где больница? До конечной пятнадцатым... Пригород. Стихи ру Четырнадцать метров в секунду ветер, Было бы море здесь рядом, его бы теперь штормило. Карябают окна квартирки - пять сотен за месяц - под Вагнера ветви, Ты пишешь е-майл, я не сплю, дописала; поскриптум: мой милый. Всего-то делов,- удержаться на стуле, когда порыв ветра Снесёт эту крышу... а, чёрт с ней, пускай уж летит... без неё как-то проще... И маленький мальчик в дешёвых штанах из вельвета, В блокнотик рисует стишки, с трудом разбирая свой почерк. ----------------- Июль. Сиреневая лихорадка ------------------------- Отрываясь Просто то как, верить, что сам не очень большого роста, Смутиться при встрече с тобой, как будто и вправду влюблён. Предложить немного вина, отнести тебя в спальню, кинуть на простынь... Как это просто... чувствовать что-то живое, под сломанным в драке ребром. Соседи в стену станут стучать, потом надоест, пожалеют пальцы... Переживём за ночь восемь жизней и узнаем в лицо не одну смерть... Ты утром уснёшь, начнёшь лишь к вечеру, не торопясь, просыпаться... И удивлённо, как будто мир видишь впервые, теперь на него смотреть... Ты увидишь себя в этом мире, не отражённой, быть может, впервые От зеркал, чьих-то глаз... независимой ни от чего... автономной вселенной... Так стоят, убежав от набора дурацких манер, и обязанностей на обрыве Небоскрёба, не расслышав ни криков <спустись>, ни воя пожарной сирены. И ты прыгнешь с обрыва, расправит поток ветра крылья Почему-то не вверх полетишь, а к асфальту (ну что за напасть)... Я внизу, сожалея о том, что закон притяженья открыли, Расстелю тебе простынь. Чтоб было не больно упасть. МТВ топ Просто набор слов не связанных Одной сюжетной нитью Говорил тебе промытыми водкой связками По наитию. Внизу люди куда-то спешили, - либо от грома, Либо на летние распродажи. А мы не суетились, мы были огромными... Больше нашего прошлого, будущего, и даже Больше вселенной, которая Компактно в нас разместилась, Приобретая контуры, Почему-то твои, но в стиле Густава Климта Написанные... Мне нравился местный климат, В амплитуде с твоими капризами Совпадавший... Заглядывая за ресницы И ещё глубже, дальше, Не опасался тобой заразиться Неизлечимо, на весь период Этой реинкарнации, - Сюжетик из приторных Песен американцев... Раздвигались мостами питерскими твои колени... Расширял тобой свои мускулы, - Для всех поколений Популярная музыка. Рейс № Забавы для взрослых - искать то, чего нет... Всматриваться до боли в географический атлас... Говорить <прощай>, в спешке седлать коней... В глазах - прикрытая сожалением о разлуке радость Предвкушения нового... Ведь там будет всё по иному - Небо больше в три раза, чище вода из крана... Обещают звонить, слать письма... то есть помнить... В аэропорту могут плакать... Затем самолёт исчезает с экрана... Теперь показывают маршрутное такси (шофёр небрит с неделю), Трубы какого-то города, сам город, серые зданья... Подъезд, рюмка водки... несколько иначе выходит на деле Чем обещали пророчества... твой вариант мирозданья Пошатнулся, но опять устоял... падают капли воска Из глаз статуэтки ослепшего Будды... позвонить, что ли в милицию... Вскинешь голову вверх, но там вместо неба - извёстка... А за ней, вместо бога - пьяный сосед... некому помолиться. Визуальное Так, или иначе, но жизнь продолжается... ей и самой странно... Ты улетела, но тоже живёшь половой, с кем-то другим... А я вот запил... пятый день наблюдаю как каплет из раны Стишками попытка до твоей дотянуться руки. Ах, до чего слабонервен я стал, реагирую неадекватно На любой телефонный звонок... вот, купил толкователь снов... И всё знаю теперь про тебя... иногда говорю отражению <хватит>... Но не хватит... Всё к чёрту... Чем может быть вытеснено Из объёма души твоё тело, которое по миллиметру Я прошёл как топограф, геолог, и просто голодный мужик... Есть ли край у тебя, всё пытался его отыскать и измерить Сколько нужно в тебя влить морей... так устал... под глазами мешки Каждый весит по пуду... но жизнь продолжается, и это правда... Вот, смотри: я пишу, даже что-то выходит, хоть нужно не так... Ну а ты в большом городе, времени нет позвонить, - ты учишься плавать... А утрами читаешь в инете меня, пьёшь кофе, и куришь натощак. Дорога в полдень Влетает в форточку лето: крики детей, пьяный базар соседей, Играющих во дворе в домино. Птицы тоже стараются Перекричать друг друга, начинают ещё на рассвете, Мешают спать. В окнах бабушки морщат старые лица Солнцу навстречу - не понять, довольны ли жизнью, Вернее тем, что от жизни осталось (осталось, пожалуй, немного), Поэтому жить начинают спозаранку, опасаясь лишиться И последнего. С каждым часом всё жарче. Рубаха намокла Невыплаканными слезами о чём-то почти забытом... Звонит телефон, лень вставать, отвечать на вопросы, Заинтересованным голосом вмешиваться в события Истории двадцать первого века, куда птица аист забросила... Твоих глаз... рук твоих... твоих слёз менестрель, Несмотря на ошибки, плохо читаемый почерк... помарки, Продолжаю писать на тетрадном листе, Что и мне это солнце светило... иногда даже слишком ярко. Навсегда Распечатаю прямоугольный конвертик... Ты кочуешь, где стопом, а где и пешком, по стране... В твоих глазах всегда было много ветра, - Он сбивал меня с ног порою, и я падал в снег простыней... Это непонятное чувство - считать тебя до сих пор своею... Знаешь, было темно... я увидел на десять секунд в темноте той просвет... Ты уходишь всё дальше и дальше, куда-то на север... Я стою на балконе и молча смотрю тебе вслед. Меня настораживает тон твоих писем, - столько свободы Даётся только по ту сторону Стикса... Ты переходишь эту реку сама, без Харона, ударяя ступнёю об воду, Как афродиты из пены, на пляже нудистском. Иногда ты делаешь минет какому-нибудь дальнобойщику, Я искренне радуюсь за парня, и надеюсь, что он тебя не зарежет... Закрываю глаза, концентрируюсь, и говорю за тебя боженьке... А ты забываешь буквы - твои письма приходят всё реже. Кинематограф Закончится и эта реинкарнация, накренится твердь небесная, Естественно дождь прольётся, - авто повключают дворники, Противотуманные фары... ты знаешь, это всё прежние песни, Типа Chris Rea - ... сам её пел под гитару во дворике. Какие-то споры с друзьями, бутылка портвейна, девочки-мальчики... Поцелуи в подъезде, на лавочке... в платьице тоненьком тело... Бабушки смотрят из окон... а по утрам (стыдно то как) заляпана маечка... - <Поедешь со мной на дачу?>... - <Дурак>... но поехала и залетела. Менялись актёры рядом с тобой, вокруг - декорации, освещение. Ты тоже менялся... да так, что встретив на улице не узнавали Тебя лица со школьных фото... побывал космонавтом, священником... Но всё больше тискал доярок и их дочерей по сеновалам. Не припомнить все жизни, что были... стараться, видать, и не стоит... Кадр последний: снег лежит на зелёной, крупным планом, листве... Вот уж титры идут... а кино без претензий на что-то... уж больно простое... И ты даже не понял о чём... но закончен сеанс. Скоро включится свет. Поезд - 3 Рельсы не хотят кончаться никак, всё тянутся, тянутся... Соседи внизу не скучают, третьи сутки играют в карты, - Выясняют, кому за водкой бежать на следующей станции... А ты смотришь в окно с верхней полки... певец плацкарта... Внизу уже пьют, разговоры всё громче, наливают по третьей... Снаружи пейзаж кисти Дали... (где только тебя не носило)... Неважно куда теперь едешь, и кто на перроне встретит... Иногда города проезжают мимо... серые, грязные, злые... Странно представить, что в них ещё живут люди... Да нет... люди давно там вымерли, как божества древней Греции... Знаете ли... холода в эту зиму стояли уж больно лютые... Прометей припоздал с огнём... От батареи, увы, не согреться... Ты надеешься, что пьяный стрелочник передвинет правильно стрелки, И за ночь, если не своровали рельсы, сократится до минимума дистанция Между тобой и женщиной, которая по мелочам впадает в истерики... Внизу затянули песню - <Вагончик тронется... Перрон останется>. Провинциальное 3 Идёшь в полдень за водкой, греет затылок солнце... Где б ты ни жил - расстоянья до магазинов всегда громадные... По дороге нет-нет, да встречается пьяный социум, Хочет что-то тебе сказать, но он забыл все слова, кроме мата. Девочки пить здесь начинают в четырнадцать, делать аборты Тоже в четырнадцать... но и рожают, впрочем, довольно часто... И непонятно директору школы, кто его девочек портит, - Мэр городка, одноклассники, или само получается. Заведующая поликлиникой уже давно не удивляется Количеству на душу населения триппера и сифилиса, - С изменением общественного строя неизбежны вариации В поведении граждан... Новые ценности и прочее... Русь веселится... Есть князья - начальник РУВД, к примеру... Говорят, на одной из дач он держит целый гарем... Не знаю, не видел... Но без суда приговорить к высшей мере Может... Раньше он был хозяином в каком-то из лагерей... <При попытке к бегству> - так это у них называется... Без водки ощущаешь себя здесь довольно скованно... К отбывающим с вокзала поездам испытываешь чувство зависти... Но бежать из этого города дело тоже довольно рискованное... Поэтому идёшь так себе за водкой, чирикают в ухо птички... Затылок, как было сказано выше, июльское солнце греет... Купишь литр, зацепишь на пятаке лолиту посимпатичней... Утром она, уходя, прихватит последние деньги и сигареты. Поезд 4 Едешь к морю так, словно едешь в Мекку... Сессию сдал, пиво вот в тамбуре глушишь... Ничего почти не волнует, а меньше всего - отметки Полученные на экзаменах (могло быть и лучше). Соседи в купе - мама (где-то 35) и дочь лет пятнадцати, (Читает любовный роман с картинкою на обороте)... Поглядывают с интересом... смысл есть попытаться Начать со старшей, - она и сама вроде не против. Разговор о Бессоне заканчивается тем что Мама отсылает дочку в вагон-ресторан... та недовольно, Но уходит... срываем друг с друга зубами одежду... В какой то момент я уже вижу море (с гребнями волны)... Потом она приводит в порядок причёску... заходит младшая... Им нравится один тип мужчин - как ни как, а родня... Смотрит совсем не по детски... и я знаю, что фишка ляжет Туда, где постелено... ехать ещё три дня... Реминисценция И зимой слышно песни лета, если окно открыто... Слышу, как распечатал подросток сигаретную пачку... Слышу даже Испанию - там, как всегда, коррида... Слышно Израиль - там, у стены кто-то плачет. Не придёт, не вернётся твоя ступня, вспорхнувшая Бабочкой белой в космосе чёрном, потерянном Глазами всевышнего... предполагая худшее В твоём варианте судьбы, позволяю гладить себя по темени Ангелу падшему, с лицом профессионалки... Песни лета... здесь и вправду становится жарко... лбы Покрываются потом... стучатся друг в друга... однако Я не хочу тебя ни смутить, ни разжалобить Подробностями своего времяпровождения, тем более В твоей галактике нет адекватных понятий... У тебя там всё время восходит солнце... сплошная Япония... И простынь без пятен... в рукопашной никем не помятая... Пристегни хотя бы письмо к почтовому голубю... Напиши, что абэвэгэдэ... а, впрочем, не следует... Не бери эти глупости в голову... Просто было открыто окно... и т.д. и т.п... песни лета... ................................................................ ................................................................ ................................................................